И смех, и слёзы, и любовь… или Детективные приключения партийной активистки - Наталья Бессонова

– Пойдем, прогуляемся и посмотрим, где поужинать можно, – позвала она Ирину.

Та быстро собралась, и вместе они вышли из номера. Постучались в номер к Наталье, к Сереге с Василием, к Стасу. В лифте спускались все вместе.

Надежда рассказала соратникам-землякам о сдаче подписей, о том, как вручила сумку незнакомому усатому мужчине, приняв его за своего однопартийца только потому, что он ей приветливо, по-дружески улыбался, и о том, как веселились потом все вместе.

– Ну, Устинова, ты даешь! – выдохнул возмущенный Надеждиным легкомыслием Серега, – прямо даже аппетит испортила! – Серега, несмотря на крайнее возмущение, отчитывал Надежду в обычной своей шутливой манере балагура.

– Тебя и на минуту одну оставлять нельзя, Надюха! У тебя партийные деньги из-под носа уводить станут, а ты будешь только смеяться! А что людям дома скажешь? – Серега просто кипел от возмущения, – как расплачиваться-то будешь? Тебе сколько работать за эти деньги?

Надежда молчала. Она уже пожалела, что рассказала друзьям об этом случае.

– Тебе, Надин, симпатичный мужик улыбнулся, а ты уже и рада! Растаяла! Влюбилась, что ли? Ты уж свои симпатии проявляй как-нибудь в свободное от партийной работы время! Сумку с партийными деньгами отдала! Где у тебя мозги-то были, Надюха? Ты же почти кандидат наук! Я думал, что кандидаты наук как-нибудь посерьезнее бывают!

Надежда действительно готовилась к защите кандидатской диссертации по общей педагогике, но не сейчас, а через год. В этом году она решила довести до конца партийные дела, а это требовало сил и времени.

– Ну, вот как только защищусь – сразу «как-нибудь посерьезнее» стану, – ответила Надежда.

– А бесполезно, Надюха, это не лечится! Я тебе как психиатр заявляю: ты такая и останешься! – Сергей скорчил рожицу, которую сам же называл «жизнерадостной улыбкой сумасшедшего».

– Да ладно тебе, Сережка, что ты развыступался, все же нормально, – засмеялась над рожицей Надежда.

– А ты слушай, слушай критику-то, Устинова! Кто тебе еще, кроме друзей, правду в глаза скажет? Или не нравится, когда против шерстки-то? – продолжал Серега.

– Да иди ты, Серега, с критикой своей! – беззлобно огрызнулась Надежда.

– Вот так всегда! Как только правду тебе скажешь – сразу «иди ты»! Не любишь ты критику, Надюха, – совсем не обидевшись, ответил Сергей.

– Критика должна быть конструктивной, а у тебя – одни обвинения да диагнозы, без рекомендаций и рецептов.

– Рекомендации? Пожалуйста: Надюха, не приставай на улице к посторонним мужикам, – назидательно произнес Серега, – и не отдавай им сумку с партийными деньгами. А «усатость» и «пушистость» – это еще не признак порядочности. Непонятно – откуда у тебя такие странные ассоциации. Гитлер вон тоже усатый был!

– Надежда, а ты хоть в партию-то вступить сагитировала потом того усатого? – спросил с иронией усатый Стас, до этого молча наблюдавший за беседой и с преувеличенным неодобрением поглядывающий на Надежду, – столько секретной информации ему выложила и отпустила просто так?

– Нет, – просто ответила Надежда, – не сагитировала.

– А что так? Во мнениях не сошлись, или в диагнозах? По-моему вы оба… того, – засмеялся Серега, покрутив пальцем у виска, – не от мира сего, я хотел сказать.

– А не ставила я перед собой такой задачи! Да военным и нельзя ни в какие партии вступать. … Ну ладно, хватит уже об этом! Я вас услышала.

– И правда, Надька, ты что, с ума сошла? Это хорошо, что нормальные люди попались, а если бы и правда жулики вокзальные? – поддержала Наталья возмущенного Серегу, – ладно – деньги, но ведь и похуже ограбления вещи бывают! Мы же за тебя переживаем! Не маленькая ведь уже! Соображать должна.

Ирина молча слушала, как друзья-партийцы отчитывают ее преподавателя и партийного босса. Некоторые качества Надежды Владимировны Ирина открывала для себя впервые. В меру строгая, всегда доброжелательная – она пользовалась заслуженным авторитетом и симпатией у студентов, а с друзьями же сейчас была простая и смешливая. И вот так спокойно, без обиды выслушивала их критику.

– Надь, ну что ты, в самом деле! – только и смог сказать Василий Николаевич. Это высказывание он обычно произносил в крайней степени возмущения.

Серега вдруг заявил:

– Она нас услышала! Вы поняли? Нет, Надежда, мы должны объявить тебе от регионального комитета строгий выговор, а то ты так и будешь в облаках витать!

– Выговор не принимается! – возразила Надежда, – а то я вам тоже объявлю!

– Мужчина ей усатый, видишь ли, улыбнулся, – продолжал возмущаться Серега, – это же кому сказать, например, в Общественной Палате! Или на работе у тебя! Никто же не поверит, что ты такая… глупая женщина, Надюха!

– Да отстань ты, Гречко! Надоел! – попыталась отмахнуться Надежда.

Надо заметить, что в таком духе друзья-партийцы могли общаться совершенно беззлобно, и никогда друг на друга не обижались.

– Вот так, значит, Устинова, да? Как листовки в мороз расклеивать, так мы тебе нужны! А как критику выслушать – сразу «отстань»!

– Выслушала уже! Достаточно!

– Да ладно, Серега, она и сама испугалась! – вступилась за Надежду Наталья, уже со смехом, – она больше не будет!

– Ой, ну к усатым мужчинам приставать, может быть, не будет, так она еще что-нибудь учудит. В маршрутке опять сумку с документами забудет. Или в чужой багажник сумку с деньгами засунет, – Серега уже смеялся, вспомнив прошлогоднее приключение. Его натура шутника и балагура сменила гнев на милость.

Друзья-партийцы, веселясь, зашли перекусить в одно из ближайших кафе, где уже расположились за столиками несколько представителей регионов, задержавшихся в Москве по каким-то незавершенным делам, возможно, как и Надежда – для сдачи подписных листов.

Серега продолжал балагурить:

– А помнишь, как в Александровском саду у тебя ворона сосиску из хот-дога стырила? Вот в этом ты вся, Надюха! Даже ВОРОНА тебя обдурила!

– Откуда же я знала, что она так… неинтеллигентно поступит, – засмеялась Надежда, вспомнив ту историю.

И они снова развеселились, вспоминая, как несколько лет назад Серега, Василий и Надежда, приехав на съезд, решили наскоро перекусить хот-догами в одном из импровизированных кафе Александровского сада. Надежда оставила свой «деликатес» в бумажной тарелке на пластиковом столике и отошла к окну раздачи, чтобы забрать бумажный стаканчик с кофе. Сидевшая неподалеку серая ворона внезапно подлетела и выхватила из хот-дога сосиску. Надежде вовсе не жалко было для птицы сосиски, она с удовольствием посмеялась над происшествием вместе с друзьями. Ее можно было отнести к категории людей, способных посмеяться над собой, даже сквозь слезы.

Этот мелкий инцидент прочно занял свое место в череде шуток и анекдотов, которые в среде друзей-партийцев вспоминались при каждом удобном случае, особенно – в нечастые беззаботные дни, когда друзьям удавалось собраться вместе по какому-нибудь мало-мальски значимому поводу. Справедливости ради стоит заметить, что друзья собирались не только по радостным поводам, но и по любым другим, когда кому-то из них требовалась помощь или поддержка.

Закончив ужин, друзья-партийцы вышли прогуляться по Измайловскому парку. Погода стояла по-настоящему весенняя, теплая и ясная. Прозрачный воздух был напоен ароматами свежей листвы, цветов сирени и черемухи. Зеркальная гладь озера отражала свежую зелень деревьев и редкие полупрозрачные легкие облака, подрумяненные закатом. Периодически слышалось пение соловья, слегка заглушаемое шумом транспорта. В безмятежном настроении друзья некоторое время бесцельно бродили по аллеям парка.

В гостиницу вернулись, когда уже совсем стемнело, когда в аллеях зажглись фонари, а в небе – звезды. Договорились пойти на завтрак не позднее девяти, и разошлись по номерам. Ирина, казалось, совсем не устала, а Надежда буквально валилась с ног. Едва коснувшись щекой подушки, уснула.

Глава 3

Проснувшись утром, Надежда обнаружила, что кровать Ирины уже аккуратно застелена.

– Иринка! – позвала она и не услышала ответа. Надежда поднялась, огляделась: Ирина в номере отсутствовала.

«Странно, – подумала Надежда, – куда она могла пойти одна?»

Набрала номер Иринкиного мобильного. «Аппарат абонента выключен, или находится вне зоны действия сети», – прозвучало в трубке.

«Забыла телефон зарядить, наверное», – подумала Надежда.

Она быстро собралась, зашла за соратниками-земляками, все вместе спустились на завтрак в ресторан на втором этаже, надеясь там встретить Ирину.

Герман Юрьевич и Владимир Иванович сидели за одним из столиков в центре зала.

– Надюша, идите к нам поближе, – пригласил Владимир Иванович, – все дела сделали?